Парадоксы мистера Понда

Содержание
Три всадника из Апокалипсиса. Перевод А. Ливерганта
Преступление капитана Гэхегена. Перевод Н. Трауберг
Когда доктора соглашаются. Перевод А. Лукьянова
Понд-Простофиля. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Человек, о котором нельзя говорить. Перевод А. Лукьянова, под ред. Н. Трауберг
Перстень прелюбодеев. Перевод Н. Трауберг
Ужасный трубадур. Перевод Л. Порохни
Ходульная история. Перевод Н. Трауберг

Главный герой книги - государственный чиновник мистер Понд, круглоголовый человек, похожий на рыбу покатым лбом, глазами навыкате и привычкой беззвучно открывать и закрывать рот. В каждом рассказике к нему приставлены благоразумный дипломат сэр Хьюберт Уоттон и благородный бездельник капитан Гэхеген, выполняющие роль коллективного Ватсона при пучеглазом Холмсе. Впрочем, это, скорее, постоянная декорация. Так как во всех восьми рассказах происходящие события описываются мистером Пондом, то главным их действующим лицом становится язык. Именно языковые сбои - те самые "парадоксы мистера Понда", давшие сборнику название, - и становятся завязкой каждого рассказа. "Карандаш был достаточно красный, поэтому и оставлял черные следы", "План маршала Грока не удался из-за образцовой дисциплины в его полку", "Нам бы заметить великана, но он был слишком велик", "Двое пришли к столь полному согласию, что один из них, естественно, убил другого", - произносит мистер Понд, и его собеседники не могут устоять перед соблазном потребовать объяснений.

Эти языковые выходки, несомненно, самый любимый литературный прием Честертона. И рассказы об отце Брауне, и "Перелетный кабак", и "Человек, который был Четвергом" строятся как разгадывание подлинного смысла бессмыслицы. Это не те парадоксы, что украшают постройки Уайлда или Шоу. Это и не сверкающие стразы циркового наряда, а крючки с наживкой, затягивающие читателя вглубь, к дидактике честертоновской проповеди.

В конце концов все парадоксы мистера Понда, патера Брауна и анархистов на разные дни недели, все словесные игры Честертона восходят к совсем другому тексту, тому самому, где ученики приступают к учителю с вопросом: зачем говоришь с народом притчами? И он отвечает: "Потому говорю им притчами, что они видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют" (Мтф, 13). То же происходит и с парадоксами мистера Понда: "Лишь два типа людей останавливали его с изумлением - самые тупые и самые умные. Тупые - потому что только абсурдность сбивала их с присущего им уровня разумения; так и действует истина через парадокс. Единственной частью его разговора, которую они могли уразуметь, была та, которую они уразуметь не могли. А умные прерывали его, зная, что за каждым из этих престранных противоречий скрывалась весьма странная история".